Обратная сторона жизни - Страница 180

180

— Не должны так страдать, дети Божьи! Не людское это предназначение!

— Эти трое — люди! Люди! Одни из нас! Живые и работающие в Аду!

— О Боже! Убереги от судьбы такой! Не дай подобного проклятья!

— Если с нами Бог, то кто же против нас?! Будь проклято все сатанинское семя!

— Пресвятая Богородица! Пощади несчастных! Подари смерть с блаженством!

Ужас, сострадание, тоска, ожидание неизбежности и, конечно же, масса противоречий смешались в словах, источаемых узниками Ада, со страхом глядящих на забитых созданий, оказавшихся такими же, как они людьми и если приглядеться, то человеческие черты, правда, проскальзывали. Скособоченные тела, тонкие изломанные руки, кривые ноги, опущенные в страхе головы и согнутые спины, ну и куда же без них, прямо-таки сочащихся раболепностью и страхом перед начальством, в данном случае — умеющей разговаривать, прямоходящей свиньей.

Трое, оказывается, людей, тяжело дышали возле тяжеленной бочки с водой, видимо от усилий, приложенных во время закатывания ее внутрь и это с учетом того, что им приходилось сдерживать ход покрытой вмятинами емкости, дабы она не раздавила свежеиспеченных рабов. Уж за подобный проступок последовало бы такое наказание, по сравнению с которым выдумки любого земного палача считаются детским садом, по крайней мере, так подумал Дмитрий.

Здесь, в Аду тело может жить вечно, достаточно поставить внутрь регенеративный орган или, как мальчишка его про себя называл — «волшебную» капельницу и тогда становится реальным закинуть человека в кипящую воду, варя несчастного несчетное количество времени.

Легенды о бесконечности адских пыток вышли из таких случаев, пересказываемых каким-то образом выжившими очевидцами. Эти насмотревшиеся разнообразных мучений «счастливчики» достаточно точно описали происходящее в Аду, а уж на Земле сиесказания максимально упростили для лучшего понимания скотоподобной паствой в человеческих телах, желающей прожить свой недолгий век, ни о чем не задумываясь, кроме еды, сна и секса.

Плодитесь и размножайтесь людишки, плодитесь и размножайтесь! Но самое главное — ни о чем не думайте. Все решат за вас и тогда живые позавидуют по-настоящему мертвым…

«Интересно, а почему этим… людям «волшебные» капельницы не вживили? Или эти экземпляры не заслуживают таких инноваций? Низам не захотел тратиться? Но с адскими технологиями производство подобных органов давно поставлено на поток и стоит три копейки… Хотя… Может и вживили… Никто не обещал, что переломанные кости восстанавливаются до изначального вида… Не-е-е-е… Они должны моментально срастаться, только вот как, уже не имеет значения… Интересно, сколько эти бедолаги здесь находятся? Внешний вид ни о чем не говорит, но судя по скулежу, порог животного уже переступили… Таких в Аду и у Низама, как грязи… Вон с моей цепи можно выдергивать любого не глядя, кроме конечно первых трех…», — размышлял Дима, жадно глядя на бочку, а за ним повторял даже бесконечно невозмутимый Лкетинг и субтильный Такеши, раза четыре облизнувший губы белесым языком.

Оторвав серо-голубые глаза от благословенной, полной воды емкости, мальчишка повернулся к Лизе, пытающейся успокоить ребенка, разбуженного грохотом огромного бочонка. Она шептала малышу нежные материнские слова, но тот ее не слушал, без остановки вереща и даже тыканье маленьким лицом в наливную сиську не интересовало мелкого.

— Какой-то неправильный у тебя пацан… — Дима сам не понял, как произнес эти слова, но девушка ни капли не обиделась, видимо не проникшись прозвучавшей иронией.

— Правильный-правильный! Мой малыш самый лучший! — в ее голосе икрились любовь и забота. — Сейчас мама попьет водички, да мой хороший? Утю-тю! — девушка будто отсутствовала в Аду, пребывая в каком-то своем безопасном мире, ласково теребя кончик носа ребенка пальцем, отчего тот орал еще громче, а троица сатиров раздраженно бросала косые взгляды в ее сторону.

Соседствующий с Лизой, «наряженный» в поржавевшие цепи разномастный женский коллектив по-разному на нее смотрел, да и не каждая его представительница осмеливалась поднять глаза, дабы не привлечь внимание рогатых. Кто-то с жалостью, кто-то злобно, а кто-то с безразличием, но вся суть их внимания заключалась во взгляде девушки на действительность вокруг. Совершенно ином, чем у них.

Грязных и обнаженных, оказавшихся в непривычном и агрессивном мире женщин, больше заботила вода, то есть собственное выживание, являющееся основным инстинктом любого живого существа, будь оно даже тараканом, а эта рассусоливавшая деваха с новорожденным вела себя, как самый счастливый в мире человек, что заметно выбивалось из всеобщей колеи.

— Все будет нормально! — успокаивающе произнес Дмитрий в сторону сюсюкавшей Лизы, не зная, слышала она или нет, но не сильно и старался, говоря больше для себя, а затем перевел взор в сторону привезенного тремя забитыми людьми бочонка.

Сейчас безволосые, изломанные существа уходили назад в дверной проем, низко опустив головы и стараясь не смотреть на рогатых хозяев, где бесстрастные черти внимательно наблюдали за закованными в цепи унылыми людьми, а злобно-ухмыляющиеся сатиры самодовольно поцокивали по рабскому загону, покручивая зазубренными мачете. Самый болтливый и агрессивный из поросят остановился перед выходом и ничего не говоря, стал ждать бывших людьми созданий, и весь его вид прямо-таки кричал, что он не удовлетворен проделанной ими работой.

180