Обратная сторона жизни - Страница 317

317

Парень почувствовавший, как холод раздавил его желудок еще до удара, успел закрыть глаза, а после ощутил ужасную боль, рвущую на куски кости с лицевыми мышцами и услышал мерзкий хруст. Следующий удар был сильней, потом еще один и еще, и все они наносились по одним и тем же местам, отдаваясь жутким грохотом вперемешку с яркими вспышками в голове.

Лево-право, лево-право… Его всклокоченная, брызжущая кровью голова моталась в стороны, а отвратительный хруст ломающихся костей, рвущихся мышц и кожи слышал весь Рынок, однако впавший в ярость и вошедший в раж Джумоук не мог остановиться. Парень же не думал ни о чем, чувствуя лишь жуткую боль и грохот в черепной коробке с каждым последующим ударом, хотя… Один раз, всего один проскочило желание, чтобы лицо нормально срослось, а то получится дюже кривая харя, вот только зачем ему красивая рожа в Геенне Огненной? По здешним бабам вроде не собирался, видимо просто не хотел терять свое родное… Как ни крути, а Дмитрий являлся жутким собственником, и будь это стадо рабов его, то он бы вообще загонял их по дисциплине.

Хрусь-хрусь, удар за ударом… Хрусь-хрусь, удар за ударом… Каждый взмах когтистой пятерни «Анубиса» дарил дикую боль, а жестоко наказываемому мальчишке казалось, что его избивают целую вечность. Как сейчас выглядит ранее симпатичное лицо, он не смел и предположить, да и просто не мог думать, ибо смертельный жезл ощущался очень тяжелой штукой, а еще юноша слышал беспрестанный звон цепи, благодаря которой мотался из стороны в сторону.

Наконец колени Дмитрия, не могущего сказать даже «ойк» из-за выломанной нижней челюсти, бессильно подогнулись, и он рухнул на горячий камень рыночной дороги подобно мешку с навозом. Горячая кровь струилась с лица по груди и шее вместе с кусочками зубов, а Лиза с ужасом и жалостью взирала, как зверски избили всесильного спасителя ее малыша, Лкетинг же с Такеши не вмешивались, отчетливо понимая, что это не их игра и парня не убьют.

Последний, и как ни странно самый тяжелый удар Джумоука заставил Диму вовсе повиснуть на цепи, удерживаемой безмолвным воином-масаи, а собакоголовый остановился и тяжело задышал, приходя в норму. Произошедшее посреди оживленного Рынка «поучение» раба хорошим манерам никого не смутило, тем более, что неподалеку крупный козлоподобный черт также активно избивал двуногую покупку лет десяти, отчаянно кричащую и зовущую маму.

— Наукой тебе это никогда не станет, но мне полегчало… — «Анубис» отдышался и уставился в серо-голубые глаза на кровоточащем куске мяса и вроде бы развернулся, но нет, ибо песья морда вновь вонзилась жестким взглядом в человеческую отбивную. — Ничего. Никогда. Не закончится. Вас никто не выпустит из Ада, — он внятно, громко и членораздельно произнес сие предложение и холодный желтый взор переметнулся на Лкетинга с Такеши, смотрящих на демона-пса совершенно по-разному.

Азиат неуверенно хлопал прищуренными глазами, в которых одновременно плескались страх и спокойствие, а Лкетинг ответил, как всегда вызывающе и презрительно. Висящий в это время на цепи Дима, лицо которого срасталось с громким отвратительным хрустом, вообще не смотрел на мудака-демона, ибо боль уходила, а он думал лишь о том, что за бесценок заработал кривую морду. Это действительно больше всего беспокоило его в данный момент, ибо внешность была ему дорога из-за любви к симметричным вещам, а еще юноша внезапно осознал, почему их не выпустят из Ада.

«Это же элементарно… Дабы «Спящие» не проснулись на Земле в следующей жизни… Нас держат в Геенне Огненной, чтобы люди оставались тупыми никчемами, продолжая поставки мяса, рабов и инопланетных сущностей внутри себя… Оригинальное решение… Но почему же я тогда сказал, что скоро все закончится? Что именно закончится? Человеческая дорога в Ад? Такая огромная история поставок живого мяса внезапно возьмет и завершится? Слишком много ломать придется… И кого я собрался освободить? Теоретически людей, что сильно звучит, но… Я мог сказать и про кого-нибудь другого… Точнее других… Кто я такой, мать его так?! Вопросы… Вопросы… Вопросы… И мое бедное-бедное лицо…», — он неуклюже дергаясь в цепи, выпрямился, стоя на коленях, наконец-то вздохнув расслабившейся, а до этого сильно пережатой шеей и проглотил скопившуюся в горле кровь, дабы хоть немного утолить жажду.

Нижняя челюсть действительно криво срослась, а после дальнейшего ощупывания помятого лица, оказалось, что свернут измочаленный нос и жутко помята лицевая кость под правым глазом, осознание чего доставило сильный внутренний дискомфорт, однако столь ненавистная боль отсутствовала. Ее просто не было, и это сильно радовало. По телу бродили лишь остатки начального страха и небольшое количество адреналина, до сих пор заставляющие тело трястись, но все закончилось. По крайней мере, Дима чувствовал, что бояться больше нечего и можно жить дальше, плюс он не ожидал, что повреждений будет так мало, видимо у страха — глаза велики и демон-пес бил, не желая изуродовать ценный товар.

«Анубис», золотое одеяние которого перепачкалось кровью, величаво и будто ничего не произошло поцокал дальше, не обращая внимания на багровые капли, испортившие слепящую ткань, а частично всхлипывающие, но больше молчащие рабы уныло двинулись за ним, подгоняемые криками сатиров, монотонным цоканьем чертей и рычанием Варгха. Кривомордый юноша извиняющееся взглянул на Лизу, малыш которой затих сразу же после подъема мамки на ноги, а та пожала темно-коричневыми плечами, будто сказав, что все нормально, тебе простительно… Дима облегченно улыбнулся, тут же с огорчением почувствовав, как челюсть ушла вбок, а еще заметил, что многие узники со второй и третьей цепей по-разному на него смотрят.

317