Обратная сторона жизни - Страница 319

319

Если бы каждый приходящий в Ад представитель Земли показывал гордость и непоколебимость, уверенность и упрямство, крича от боли и одновременно злобно проклиная все рогатое семя, тогда бы и отношение к людям сформировалось совершенно иное. Однако большая часть прибывающих в Геенну Огненную «детей» изначально показывала свои худшие стороны, среди которых главенствовала слабость на самом деле идеальных тел, чего вполне хватало для полного контроля над ними.

С тех самых пор возвращающиеся «домой» грешники и перешли в ранг животных, с которыми обращаются идентично их издевательствам над беззащитными лягушками, которых надувают через соломинки и весело хохочут. И эти мучения, причем совсем не лягушек, будут продолжаться тысячелетие за тысячелетием, пока каждый человек не поймет, что вместо накопления материальных ценностей необходимо развивать волю, характер и сознание, выращивая из них сильную душу, дабы очнувшись впроклятом мире, смело плюнуть в морду козлоногому созданию. Лишь тогда можно заработать второе или третье клеймо, чтобы отправиться не к торговцам быстрой едой и не на роль живой вывески, а на тяжелые работы, где станешь в десятки раз сильнее и, умерев еще раз, в следующей жизни возгордишься собой.

«Блин! Сколько можно идти… И когда там наше стойло… Хм… Самокритика у меня еще та… Хотя наслушаешься воплей со всех сторон, еще не то скажешь… Как однажды сказал Йозеф Гебельс, дайте мне средства массовой информации и я сделаю из людей стадо свиней… В Аду, оказывается отличная пропаганда…», — Дмитрий отрицательно относился к пугающему путешествию по Геенне Огненной, тем более ему здесь недавно искривили лицо, но иронизировать умел, относясь к плохому, как к естественной части жизни, что, наверное, и является отличием прибывших на Землю «гостей» и ее уроженцев.

В случае с потерявшими память земными «гостями» их любопытная сущность круглосуточно бьется с вечно ноющим телом, и как бы животная часть человека не пыталась верховодить над бессмертной душой, каждая минута трезвой жизни пробивается громким криком, твердящим, что смысл жизни совершенно не в этом! Не в пище, питье, наркотиках и сексе, а совершенно другом! В переменах! Огромных переменах, когда спокойная и безболезненная жизнь не самое главное, ибо хочется великих деяний, дабы мир после тебя изменился в лучшую сторону! Чтобы стало больше искренних радости со смехом, умных и уникальных людей, однако зовущаяся телом внешняя оболочка беспрестанно твердит, что это бред и сумасшествие! Что любые усилия тщетны и все напрасно, что ты должен лечь поспать или сесть смотреть телевизор, но, ни в коем случае не пытаться что-либо менять… Тело неустанно шепчет сомневающемуся разуму, что любые усилия тщетны и ни к чему не приведут, ибо ты такой же, как все те, кому не досталось место в первом ряду. Оно настойчиво доказывает, что нельзя никому помочь, однако средний палец решительно вздымается перед отражением в зеркале и задуманное продолжает исполняться, ибо остановка грозит следующим тысячелетием прозябания.

ВСЕГДА. Именно, что ВСЕГДА, когда тело говорит: «Хватит! У нас ничего не получится! Я больше не могу и скоро умру!», — необходимо посылать его далеко и надолго, ибо оно обладает сильнейшим инстинктом самосохранения и никогда не позволит себе погибнуть. Человеческий организм хочет жить также, как и любое животное, ведь сам им является, а вся его хитрость состоит лишь в умелом заманивание в ловушку отдыха и неги.

Поэтому необходимо уметь говорить твердое: «Нет!», — когда шепот в голове предлагает выполнить задуманное завтра, первого числа или в следующем году. Неугомонное тело будет еще долго бороться за своего безмозглого и ленивого кормильца, однако требуется двигаться вперед… Двигаться через боль, сумасшествие и страх выйти за пределы тусклого мира, в котором живут остальные несчастные и увидеть новый, правдивый и настоящий мир, которого не следует бояться. Нужно просто идти, дабывсе преодоленное плохое преобразовалось в новые силы, еще больше приблизив Творца, частицей которого является каждый из живых.

Разогретый, как жаровня Дима вынырнул из сиюминутного полузабытья, где то ли прочитал, то ли сгенерировал умный текст, красиво рассказывающий о высоких вещах, к которым он при жизни даже не пытался прикоснуться мыслью, а здесь только о них и думает. Парень встряхнул запеченной, как картошка в углях головой, желая замуровать ее в лед, дабы черепная коробка остыла, заморозив все тревоги с заботами, однако сие оставалось за гранью суровой реальности и его возможностей, хотя их-то он оказывается толком не знает.

«Когда же мы все-таки придем на место… Ноги уже еле шевелятся… Да и вообще… Если я такой крутой парень, что легко таскаю за собой Варгха, почему иду там, где раньше и без усиленной охраны? Будто никто не боится, что я снова стану таким… Крутышечкой…», — словно в ответ раздался издевательский: «Тпру!! Скотина!!», — от толстожопого сатира, сбавляющего скорость цоканья вслед за «Анубисом» и четыре вереницы замученных морально и физически рабов принялись усердно повторять за свинорылым демоном, мечтая лишь об одном — не осыпаться на горячий камень.

Жирный черт все медленней и медленней шевелил вогнутыми внутрь ногами, а человеческий скот уныло звенел горячими цепями и пусть не синхронно, но вполне грамотно тормозил, где каждый узник втыкался носом в соседа, ругался, всхлипывал, вскрикивал, но все-таки останавливался. Пару раз на Дмитрия наваливалось ощущение, что все вот-вот и упадут, но… Торможение скованной людской массы прошло без эксцессов и голозадые рабы напряженно замерли, причем как раз во время, ибо хмурый Джумоук развернулся, дабы бросить на ссутулившихся животных оценивающий взгляд желтых глаз, а после кивнуть ближайшему и дальнему сатирам.

319