Обратная сторона жизни - Страница 364

364

— Зачем шаману масаи обманывать племя? — наконец, поднял тот ярко-голубые глаза, внутри которых мелькали огоньки смятения, оплавляющие устоявшиеся жизненные устои.

— Чтобы оно верило ему больше, чем вождю! — выпучил глаза Дмитрий, в принципе ожидавший такой вопрос, но не сильно желающий, ибо понимал, что придется начать объяснять заново. — Шаман захотел стать самым главным! Представь, хоть на минутку, что шаман не хороший, а только притворяется им! На самом деле шаман злой! — парень пытался справиться с непробиваемой логикой простодушного туземца, а тот задумчиво жевал негритянские губы.

— Шаманов масаи выбирают боги, и они не могут врать! Боги покарают плохого шамана! — Лкетинг отрицательно замотал головой, на что Дима яростно засопел.

— Вот именно поэтому он и может вас обмануть! Оттого, что все вы уверены, будто он не хороший и не лжет! Вот, что такое СМИ! Они обманывают людей, а те думают, что им говорят правду! Люди уверены, что СМИ не врут! — мальчишка вскочил на тощие ноги и отчаянно зажестикулировал, не зная, как выразить все думаемое словами, а воин-масаи озадаченно моргнул, но затем понимающе хмыкнул.

— Белый брат мог сразу сказать, что СМИ — это шаман белых людей, который обманывает их, а они верят ему! — Дима облегченно заулыбался, понимая, что все-таки объяснил простодушному туземцу, но не тут-то было. — А шаман масаи не может врать! Его накажут боги! — Лкетинг спокойно облокотился на стену, а парень шумно засопел, на что с улыбкой смотрел японец, не вмешивающийся в их разговор.

— Ну ладно! — внезапно произнес юноша и как-то спокойно уселся, медленно сползя по стене. — Не может, так не может! Такой вот безгрешный шаман масаи! — закончил он долгую и бессмысленную речь.

— Безгрешный? — хлопнул ресницами туземец. — Что значит это слово? — а японец прыснул со смеху.

— А-а-а! — огорченно отмахнулся Дима. — Ничего плохого! Шаман масаи идеален и не может врать! Он слишком хороший! — и замолчал, недовольно сопя.

— Белый брат прав! Ди-ма очень умный! Лкетинг сразу понял! — с большим уважением произнес мускулистый туземец, парень шумно вздохнул, а японец тихо трясся, спрятав голову в руках.

Глава 3

Сколько они так просидели — неизвестно, но сумасшедшее солнце Геены Огненной пробралось в камеру еще дальше, видимо все-таки потихоньку садясь, раз двойные тени становились длинней. Самым хорошим оставалось то, что их клетка по сравнению с творящимся снаружи являлась вполне прохладной, и в ней можно было отдохнуть, если не душой, то уж телом точно. Малыш Лизы давно затих, видимо молодая мать накормила верещащего карапуза и сводила в туалет, если так называются обосранные руки и шикарная грудь, а судя по чертовым голосам, слышимым снаружи, продали еще пару десятков узников. К «Спящим», как ни странно, больше никто не заглядывал, видимо покупатели были чересчур мелковаты для такой чести.

Лкетинг с Такеши задремали, где масаи улегся на каменный пол, а японец замер с открытым ртом, на уголке которого не хватало тянущейся вниз слюны, а еще невнятного: «Хр-хр-хр». Сам Дима решил повторить за спутниками, ибо делать было нечего, на обрыдлевшее «снаружи» смотреть не хотелось и плюс к этому напала апатия, когда на все стало плевать, и не хотелось вспоминать ни Землю со всеми удалыми пьянками, ни бедную мать, наверняка помнящую любимого сына-алкаша. Как бы это ни было грустно, но юноша сам иногда ненавидел собственные черствость и бездушие, при этом понимая, что на деле наоборот слишком чувствителен и жалостлив, но… Это требуется проявлять лишь там, где в этих качествах нуждаются, а не разбрасываться ими, как бесплатными листовками. Так он считал.

Мальчишка, слушающий массовый цокот и остальные звуки Рынка, разлегся на теплом полу, и хоть там было жестковато, зато ощущение вытянутых рук и ног невозможно с чем-либо сравнивать. Отдыхало все тело, расслабились остатки съеденных дорогой мышц, что совсем не походило на сидение на корточках, ибо Дима уже и забыл, когда просто так лежал, хотя мог сделать это и здесь.

«Хотя нет… Недавно было… В хлеву Джумоука… Точно… Первый кусочек истинного Рая в Аду… Лежать на прелой массе непонятно чего, с полным брюхом безвкусной еды и воды… Обалдеть… Круче, чем лишиться девственности со школьной учительницей…», — он искренне улыбнулся, глядя в серый потолок, не пускающий к ним кровожадные светила Геенны Огненной, и почесывая коричневый живот.

Рынок тем временем издавал все ту же безумную какофонию, состоящую из криков продающихся и покупающихся людей, цокота копыт и гудения низколетящих решетчатых контейнеров. На все это Дима насмотрелся и больше не желал видеть, пресытившись миром Ада, и сейчас просто глядел в потолок, сжимая и разжимая кулаки, короче пребывая в состоянии, когда измученная душа смирилась с происходящим и готова двигаться, приняв новый мир, как само собой разумеющееся.

«Вот бы полежать так пару деньков, дабы никто не приставал, не цокал копытами и не гнусавил… Только спать, есть, пить и ходить в туалет… Немного потолстел бы, а то живот до спины дотягивается… Сейчас-то ладно, а недавно вообще, как скелет был… И все-таки хорошо, что «волшебную» капельницу поставили… Вообще переживать ни о чем не требуется, кроме отрубленной головы… Хм… Так, как я, наверное, коровы на скотобойне мечтают, чувствуя грядущую смерть… Типа, лишь бы никто из этих проклятых двуногих рядом не ходил… Только смерть приносят…», — он надул щеки и выпустил воздух с маленьким веселым пузырьком из слюны, но радость от этого перебилась подошедшим к прутьям клетки Джумоуком, ставшим на самом солнцепеке и разбрасывающим сотни бликов золотыми одеждами.

364