Обратная сторона жизни - Страница 54

«Охренеть!! Чуть не усрался от страху! Недаром я психушки боюсь… Сколько здесь еще находиться? Ожидание прям коробит! Ненавижу буйных психопатов!», — уже более аккуратно обходя взывающих к Богу, а также тупо бормочущих всякую ерунду узников, он зашагал к противоположной стене, обнаружив свободное пространство рядом с негром, покрытым множественными, едва видимыми в сумраке шрамами и азиатом, почему-то казавшимся японцем, но Дмитрий сам не понимал почему.

Естественно он направился туда, ибо, во-первых, чернокожие и японцы были редкостью в его краях, во-вторых, сей дуэт о чем-то почти яростно спорил, настороженно поглядывая на остальных, что прекрасно виднелось обновленным Адом зрением, ну, а в-третьих, рядом с ними практически отсутствовали раздражающие в своем отчаянии люди.

«Проклятое любопытство! Спасибо тебе, перепугавшая меня, царапающаяся бабуля!», — хотелось отослать сумасшедшей старухе воздушный поцелуй, но отсутствовало желание вглядываться в темноту.

— Привет! — юноша подошел к двум осторожно уставившимся на него людям разной национальности, но что самое интересное с такими же, как у него ожогами на лбу, уж он-то отлично запомнил форму раскаленного тавро на кочерге в лапах Анатона.

Ответного приветствия Дмитрий не получил, ибо сидящая на камнях пола парочка, состоящая из небольшого роста азиата с густой шевелюрой, а также крепкого сбитого, наверняка высокого и наголо обритого негра внимательно смотрела на него, не собираясь подниматься. Парень еще немного помялся, хлопая ресницами, ибо наглость, с которой он недавно воткнулся меж двух теток, куда-то исчезла. Ему жутко хотелось поболтать с этими двумя, так как он не ощущал здесь никого разумно мыслящего, кроме них, не считая шепчущихся о чем-то кучек бородатых людей, но выходцев Востока он вообще не понимал, да и мало ли о чем они говорят. Может его недавний «хрюк» обсуждают, они же там свиней держат за грязных животных.

— Ладно. Садись, — на чистейшем русском, как и все здесь, произнес азиат, сдвинув ноги в сторону, а чернокожий тоже расслабился, смягчив напряженный взгляд человека, выглядящего охотником на королевских кобр, причем любящим заниматься этим спросонья.

Да-да. Именно так он и смотрелся. Покрытый огромным количеством застарелых шрамов и непонятных, грубо выполненных татуировок, негр выглядел туземцем, попавшим в Ад прямиком с острова, затерянного в Тихом океане. И скорее всего так и было, ноболее всего мучил вопрос, отчего все разговаривают на русском языке и тут парня осенило.

«Каким-то образом здесь все понимают друг друга и все. Нет ни моего, ни их языков. Какой-то один на всех, давным-давно созданный, но забытый человечеством. Это можно позже узнать, а сейчас просто принять, как само собой разумеющееся. Ежели людей создавали в Аду вместе с Раем, то происходило же каким-то образом общение между изобретателями и творениями… Не просто же так говорится о Вавилонской башне, после которой смешались все языки, до этого же был всего один!», — парень хотел хлопнуть себя по лбу с криком: «Эврика!», — но не желал спугнуть потенциальных собеседников и возможно просто нормальных людей, тем более с тавром идентичным его.

Дмитрий присел на корточки, осторожно взирая на двух таких непохожих «мертвецов», и получил в ответ бесстрастный взгляд туземного охотника вместе с изучающим азиатским прищуром, после чего японец или кто там, вопросительно дернул подбородком вверх, типа, чего хотел юноша? Парень в ответ напряженно сглотнул слюну, просто-напросто не зная, как отреагировать. Он хотел поговорить с кем-то, кто его поймет и вроде бы нашел двух непохожих людей, наверняка разного вероисповедания, каким-то образом сошедшихся друг с другом в одной точке зрения по поводу происходящего, а теперь… Теперь не может сказать в чем дело и зачем пришел.

— Привет, — вновь выпали из горла хриплые слова. — Я хотел поговорить… — он запнулся, зачем-то покрутив серо-голубыми глазами по сторонам, но скорей всего от неуверенности. — Поговорить о происходящем вокруг. Они все… — он обернулся и обвел рукой людей, сидящих на видимой протяженности огромного подвала. — Почти все они ушли в себя, — Дима объясняющее ткнул пальцем в грудь. — Затихли внутри, боятся выйти и посмотреть по сторонам. А я… — мальчишка снова сглотнул. — Не такой. Я хочу понять, что это за мир. Хочу уйти отсюда! — он несколько раз моргнул и замер в ожидании ответа, стараясь не прятать глаза от вперившихся в него азиата с негром, меланхолично двигающих губами.

— Уйти… Думаешь мы против? Но мне кажется, что еще рано, — задумчиво произнес пожавший худыми плечами японец. — По нашему поверью, души умерших на пути в мир мертвых, сначала должны миновать реку Сандзуногава. У этой реки три страшных порога, и только пройдя их, мы окажемся в конечной точке, — он как-то по детски пожевал губу. — Причем где-то на этих порогах живут старик и старуха, отбирающие одежды. Мой дед рассказывал истории подобной этой, во времена моего детства… Потом я вырос и мне повезло, хотя сейчас уже не уверен… — запнулся он. — Устроиться в офис в Лондоне, куда переехала наша семья еще в 80-х годах, где меня научили верить только в работу с карьерным ростом, сказав, что это является жизнью, достойней которой нет ничего. Но сейчас я даже не знаю, во что верить, ведь очнулся уже без одежды, а кто ее отобрал — неизвестно, — бесстрастным тихим голосом говорил невысокий, недвижимо сидящий азиат. — Я видел лишь отвратительное создание, помесь гигантского козла и человека, разговаривающего на моем родном языке и причинившего мне огромное количество страданий… А затем он убил меня, чтобы оживить и отправить в путешествие по Сандзуногаве, видимо заключенной в эту трубу, — он кивнул в сторону светящейся голубым стене, возле которой устало и бессмысленно сидел человек, до этого пытавшийся вернуть к жизни раздувшиеся трупы. — И сейчас я спорю с уважаемым воином… — его глаза указали на чернокожего. — О том, что будет за следующим порогом Сандзуногавы… — азиат, теперь уже точно японец — Дмитрий где-то читал, что речка с подобным названием проскакивала в религии этой нации — вперил взгляд в негра, покрытого шрамами, тут же пренебрежительно хмыкнувшего, будто показав свое отношение к бреду оппонента.