Обратная сторона жизни - Страница 67

Пауза, когда валяющиеся на коленях люди спешно отползли еще дальше, хотя места не осталось, а мусульмане и буддисты, лишь слегка, почти невидимо ухмыльнулись, но все-таки сжались поплотней. Дети Востока знали, что такое гордость и бесстрашие, ведь лозунг, поклоняющихся Аллаху: «Умереть за него!», — и в этом состоит их рабство, девиз же буддистов: «Нас ничего не волнует, ибо ничего нет!», — но и они знали толк в храбрости.

Наконец шум толкающихся и ползающих по полу смиренных людей, не прекращающих шептать слюнявые прошения к богу затих и раздался смех. Тихий, но с легким и тяжело описываемым подгавкиванием.

— Ха-ха-ха! Молодец масаи! Гордый сын Африки, не боящийся смерти! Ты пробудешь здесь целую вечность, не беспокойся! — собакоголовый довольно смеялся, закинув вверх черную морду и золотистые одежды колыхались в такт его веселью, Лкетинг же злораздувал ноздри и с силой сжимал скрипящие кулаки, больше ничего не говоря, хотя было видно, что очень хочет.

Черти-охранники продолжали недвижимо стоять, и лишь здоровенная тварь угрожающе заворчала, услышав хозяйский смех и не понимая, как на него реагировать, однако с места не сдвинулась. Тем временем «Анубис» затих и обратил желтоглазый, гармонирующий с одеждой и узорами на копытах, взор разумного пса на трех угрюмо сопящих, таких разных выходцев с Земли.

— А что скажете вы? Японец и русский? Что могут сказать двое людей с разных континентов, так быстро нашедших друг у друга одинаковые интересы?

— Я… Я… Не знаю… — пробормотал Дима языком, еле ворочающимся от поселившегося в животе страха. — Не вижу ваших глаз. Не то зрение… — он замолчал, сухо сглотнув, не найдя больше слов.

Собакоголовый жестко прищурился, резко перекинув жезл в другую, вылетевшую из под одежд нечеловеческую руку, и тот загорелся багрово-красным, а стоящее сзади, «одаренное» массой железа огромное чудовище сделало поспешный шаг назад. Оно точно испугалось, и если подобная тварь боялась оружия в руках «Анубиса», то обнаженным людям и подавно требовалось щемиться в стороны, но никто ничего не сделал, а зря.

Высокопоставленный демон поднял угрожающе светящийся жезл и из него вырвался сгусток пламени, такого же багрового цвета, направляясь в сторону плешивого деда, стоящего на карачках в луже мочи Дмитрия. Все произошло настолько быстро, что мальчишка не успел и моргнуть, а выстрел собакоголового уже достиг цели, упав старику на спину, где стал растекаться по дряблому телу несчастного узника, увеличиваясь в размерах. Дед жутко заорал и попытался подняться, но видимо не хватило сил или боль являлась слишком ужасной, поэтому он принялся кататься по полу, жутко воя.

Лишь полностью покрывшись красноватым свечением, пожравшим сморщенную кожу с изношенными мышцами и оголившим скелет желтоватого цвета, дедок затих, но никто рядом не шелохнулся. Затихшие в страхе люди понимали, что это не самое худшее, могущее произойти, поэтому трусливо молчали, вот только излучаемое ими чувство страха усилилось, отчего чувствующий его Дима желать потерять сознание и не очнуться, как можно дольше.

— Я тебя плохо расслышал! — гавкающий голос собакоголового с саркастической интонацией ворвался ему в уши, и парень слегка пошатнулся, стоя с опущенными вниз глазами.

Он молчал, не зная, как ответить, глядя на блестящую каплю пота, повисшую на кончике носа. В ней переливался идущий с потолка рассеянный свет, создавая маленькое солнышко на лице… И лучики этого солнца придавали сил, заставляя верить в еще не один прекрасный и беззаботный, теплый денек, сейчас же оставалась единственная проблема — он не знал, что сказать. Мальчишка реально не понимал, чего от него ждет собакоголовый. Изменившегося мнения из-за сожранного красным сгустком старика? И на какое же он его изменит? Скажет, что видит в холодных желтых глазах тонкий проницательный ум или наоборот — жестокость и смерть? Дмитрий не понимал. Вообще.

— Я не вижу ваших глаз… Не вижу… — голос юноши дрожал, как и внутренности, пораженные ледяным ужасом. — Поэтому ничего не могу сказать…

— Понятно! Ну, что же! — «Анубис» резко вскинул жезл вверх, а Дима зажмурил глаза, готовясь покинуть Ад и искренне сожалея об уходе, однако ничего не произошло, ибо парнокопытный шутник с песьей головой показательно прокрутил золотистый жезл меж длинных, но все-таки животных пальцев.

— Честность — это хорошо! Особенно, когда напротив стоит смерть! Ха-ха-ха! — он язвительно захохотал, легонько подгавкивая. — Ну, а ты японец? Что скажешь ты? — высокопоставленный адский житель склонил голову на правый бок и внимательно вперился в глаза Такеши, по крайней мере, так подумал мальчишка.

Азиат в ответ отчетливо затрясся. Была видна его жуткая боязнь, такая же, как у любого здесь пребывающего, а покрытый холодной испариной Дима шатался от пережитого ужаса, стремящегося свалить его на пол, но помнил: «Вдох! Раз-два-три-четыре! Выдох! Вдох! Раз-два-три-четыре! Выдох!», — держась на ногах только с помощью совета густоволосого японца.

— Скуку, — Такеши быстро и испугано выплюнул это слово, заранее вжав голову в плечи, но демон облизнул пасть длинным, походящим на человеческий языком, и наклонил угольно-черную голову на другой бок.

— Молодец! Отлично! Ты угадал японец! Вот, что значит мудрость азиатов, их проницательность и умение читать глаза! — собакоголовый перебрасывал жезл из руки в руки, отчего тот постоянно менял цвет, возможно из-за случайно нажимаемых ладонью невидимых кнопок, а может и нет. — Вы все! Слушайте меня внимательно! — голос с собачьим взрыкиванием и подгавкиванием, проникал в каждый участок огромного помещения со склизкими стенами. — Меня не волнует, стоите ли вы на коленях или прямо, гордые вы или смиренные, трусливые или храбрые, ну и наконец, живы вы или мертвы! — смертельный жезл засветился багрово-красным и последовал выстрел огромным сгустком пламени в группу сжавшихся, но не закрывших раскосые глаза наголо бритых людей.