Обратная сторона жизни - Страница 311

311

— Разойдись! Посторонись! Дорогу, господину Джумоуку! Дорогу! В сторону! Животных не трогать! Не трогать, я сказал! Дорогу! Посторонись! — вопли свинорылого демона привычно били по ушам, давно к ним привыкшим, тем более, что проходящие мимо вереницы людского скота сопровождались идентичными «песнями», а уж кошмарные крики людей, продающихся в виде еды, были гораздо хуже.

«Уволили, что ли второго горлопана за потерю ребенка? Правда в Аду, как мне кажется увольнение — это смерть… Но тогда и Варгха надо выгнать за чересчур сильное служебное рвение… Хреново своим хлыстом машет… Непрофессионально… Тренировок побольше надо… Создал, так сказать, аварийную ситуацию на дороге…», — приходящий в норму Дима вдохнул слишком много горячего воздуха и закашлялся пересохшим горлом, а раздающиеся при этом хрипы раздирали его, как наждак.

Жутко хотелось воды, холодной и вкусной, много-много, чтобы захлебнуться в ней и сладко утонуть, однако сейчас самое главное, что ничего не болело, даже бессильно волочащиеся по раскаленной дороге ноги, сбивающиеся кровь и тут же заживающие. «Волшебная» капельница являлась прямо-таки мечтой идиота, с помощью которой можно забыть о любых страданиях и питаться самим собой в голодные годы.

Тем временем, несущие его на разных плечах Такеши с Лкетингом услышали сухой кашель собрата по духу и радостно встрепенулись, обернув к нему головы, но, не замедлив монотонный шаг.

— Как ты себя чувствуешь, Дима-сан?! — возбужденно зашептал японец, прерывисто дыша, видимо от тяжести костлявого тела юноши. — У тебя все хорошо?! Ничего не болит?! — его тонкий голос выражал искреннюю тревогу, сам же азиат морщился при каждом слове, так как говорить, и одновременно тащить мальчишку было тяжеловато.

— Да белый брат! Расскажи нам! У тебя все хорошо?! Как само… чу… чув… чувствие!? — воин-масаи переживал не меньше азиата, но тон гулкого голоса принижать не собирался, совсем не боясь цокающего параллельно черта-охранника, звучание копыт которого немного отличалось от прежней «мелодии», уж ее-то Дмитрий за всю дорогу выучил.

Мальчишка внимательно вслушался в слова друзей, каким-то шестым чувством поняв, что не просто так потерял сознание, особенно учитывая то, что никогда в жизни не терял, даже падая плашмя с деревьев, когда изо рта текла кровь… Что-то произошло… Нечто в его стиле, когда он ничего не помнит, но что-то натворил…

— Почему… Вы… Меня… Тащите… — его губы потихоньку зашевелились, а пересохшая глотка неуверенно проталкивала тяжелые слова, теряющие вес при каждом новом. — И что… С ребенком? Он мертв? Его… Убили? Как Лиза? — уже почти фразы покидали его рот, но сил повернуть шею и самому поглядеть на нее, не было, а скорей просто не хотелось, ибо страх не увидеть малыша на руках такой близкой девушки сжал желудок ледяной пятерней.

— Он жив, Дима-сан! Жив и здоров! Может даже здоровей, чем раньше! — раздался удивленный, горячий шепот азиата, тяжело дышащего от непривычных физических нагрузок. — Ты спас его! Вылечил сына Лизы! Неужели ты ничего не помнишь? Это было… Было… — Такеши, запнулся ища необходимые слова, а заодно жадно хватая горячий воздух Ада. — Удивительно! Невообразимо! — тонкий голос японца немного повысился, но восхищение было искренним, и парень понял, что слова друга не шутка.

— Ребенок жив? — желание повернуться, дабы взглянуть на Лизу, овладевало им все больше и больше, но шея не желала двигаться, разрешая лишь немного приподнимать себя. — Я спас? Как? — Дима изо всех сил напрягал мышцы ног, желая идти сам, но кровь не торопилась заполнять их жизнью, непонятно с чего сильно застоявшись и покалывая икры тоненькими иголочками.

— Да! Ты спас белый брат! — вновь вклинился в диалог немногословный, чернокожий масаи, дыхание которого оставалось таким, будто он шел один, что видимо, являлось следствием привычки таскать по джунглям убитых кабанов. — Ты сильный! Сильней всех! Ди-ма тащил огромного демона и людей на цепи! Они кричали, монстр ревел, но ты не боялся! — покрытый шрамами туземец гордился юношей, словно тот приходился ему сыном, лишившим девственности дочку вождя соседнего племени. — Ты убил толстого злого демона! — голова масаи мотнулась в сторону второго жирного карлика, идущего впереди и беспрерывно верещащего, разгоняя нерасторопный рыночный «люд». — Убил ногой! Ты самый сильный, белый брат! Ди-ма очень сильный! — Лкетинг искренне радовался, а парень, слушая негра, вздрагивал, ощущая правду в каждом его слове.

— Я… Я… — мальчишка хотел что-то сказать, но передумал, ибо честно говоря, не слишком удивился, ведь не знал себя полностью, а попытаться познать боялся, отпираясь нехваткой времени, но на деле понимая, что правда окажется столь дикой, что он еще долго будет к ней привыкать.

Это был не первый раз в его жизни, когда он ничего не помнил на трезвую голову. Случаи, когда ему грозила реальная опасность, им тщательно скрывались от кого-либо, ибо поделиться произошедшим было все равно, что признаться в собственной психической неполноценности.

В действительно опасных ситуациях, грозящих ему более-менее крупными повреждениями тела, Дмитрий никогда не помнил, что произошло, ибо каждый раз, когда открывал глаза, выныривая из темноты, то во все стороны расползались или просто лежали избитые люди. Крупнее его, меньше — неважно, самое главное то, что они желали причинить ему вред, и это происходило лишь на трезвую голову, ибо в алкогольном опьянении он всегда получал самым первым, и не сопротивляясь.

311