Обратная сторона жизни - Страница 325

К оглавлению

325

— Я американский гражданин и требую адвоката! Вы еще поплатитесь!

— Отпустите меня!! Отпустите!! У меня много денег! Огромное количество денег!! Я все отдам!!

— Пожалуйста!! Пожалуйста!! Умоляю! Только не меня! У меня рак желудка и я скоро умру!

— Да, как вы смеете!! Я депутат Мосгордумы! Только троньте меня своими грязными лапами!!

— Не трогай меня!! Не трогай!! Я сказал меня нельзя трогать! Нельзя!

— У меня жена и дети! Две крохотные милые дочурки! Отпустите меня, пожалуйста!

— Простите меня, простите!! Я не хотел ее убивать и насиловать, но она так хорошо выглядела!!

— Я вас всех засужу! Всех!! Ха-ха-ха!! Вы еще попляшете под мою дудку, сукины дети!

— И войду я смело во врата клети своей! И выйду на Небеса оттуда! Не убоюсь Сатану!! Аминь!!

— Нет!! Нет!! Нет!! Только не я!! Я слишком молодой! Я еще девственник! Пожалуйста!

— И все, что было набело, изменится потом!! Мой рок-н-рол — это не цель и даже не средство!!

Чудовищная жара, два разных, но одинаково безумных солнца и непомерно кошмарные зрелища все-таки «подправили» пустые головы самых слабых и обнаженные рабы потеряли связь с не самой лучшей реальностью, начав заговариваться. Наиболее нормальные из них просто громко вопили или же наоборот подавленно молчали, ну, а остальные выдавали подобные перлы, заставляя брезгливо морщиться «Спящих», слушающих их безумную какофонию.

Один худой молоденький парень, его Дима запомнил еще толстым в Сортировочной, когда впервые увидел пятое клеймо, порывался сделать селфи со звероватым, нервно хрюкающим сатиром, щелкая невидимым iPhon'ом, размахивая членом и весело хохоча. Как себя чувствовал грубо оттолкнувший его свинорылый демон — неизвестно, но когда огромный, перевитый широкими мышцами черт ощутил тоже самое на себе и своем высокотехнологичном копье, то не смог удержаться и все-таки дал волю эмоциям. Раздувший сухие ноздри козлоподобный воин влепил перегревшемуся несчастному широким копытом ниже спины и фанат прикольных фоточек завопил от боли в сломанном кобчике, не забыв залететь в узкий вход клетки, где вдобавок чуть не провалился ногой в сортир.

С остальными узниками на пятой цепи было либо проще, либо также, в любом случае раскаленные кольца на скотских шеях отчетливо щелкали, и освобожденные земные животные понуро входили внутрь «витрины», сопровождаясь оранжевым взглядом круторогого черта и налитыми кровью глазами сатира. Остальные козлоногие, пока земной скот освобождался от цепей, почти незримо присутствовали рядом, всегда готовые «порадовать» особо буйных сильнейшим ударом огромного кулака.

«Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь… десять… двадцать семь… сорок три…», — разогретый до состояния кипения Дима замучался считать отстегиваемых рабов, коих неустанно загоняли в клетку для обреченных, как он про себя ее назвал.

Не хотелось повторяться, но вот уж кто выделялся, так это они — узники с пятым тавро. Жалостливые крики, искренние проклятья, честнейшие мольбы, бессмысленные истерики и просто слезы сыпались из них, как рога изобилья и сей человеческий гвалт являлся столь отвратительным, что хотелось заткнуть уши или вырезать их всех, лишь бы успокоить ничего не стыдящееся человеческое стадо.

«Если бы мне дали возможность выбрать из них достойных жить, то я бы отвернулся и сказал убить, сжечь и развеять пепел по ветру, чтобы их ДНК больше никому не навредила… Не думаю, что кого-нибудь пожалел, не думаю… Если только в секунду слабости, но она бы прошла столь быстро, что я бы и не успел…», — кровожадно подумал костлявый парень, совершенно не чураясь вспыхнувшей внутри себя жестокости и отлично понимая, что умеет хорошо относиться к людям, а это оправдывает любые уродливые мысли.

Оставалось еще немало человеческого скота с пятым тавро и пусть на пожирающей заживо жаре красноватого оттенка казалось, что время течет очень медленно, на самом деле оно быстро летело. На каждого всхлипывающего пленника тратилось максимум двадцать секунд, и вот он уже влетал внутрь прохладного «прилавка», подбадриваемый пинком круторогого воина, держащего смертельное копье в мускулистой лапе. Для Димы же отстегиваемые позади рабы ассоциировались с подходящими к концу картинкам слепящего калейдоскопа, после просмотра которого небольшая камера «Спящих» ласково распахнет прохладные объятья и напоит троицу братьев по духу холодной водой.

Разогретый адской жарой мальчишка отчетливо видел и чувствовал, как огрубевшая кожа скрипит, подобно кожаным сиденьям нового БМВ, а ее отшелушивающиеся лоскуты почти подошли к концу. Судя по всему дальше утолщаться некуда, ибо он с любопытством ущипнул себя за еле оттянутый кусок впалого живота и ничего не почувствовал. Такое ощущение, будто все онемело, отчего Дмитрий возбужденно раздул ноздри, зачерпнув горячего воздуха и поразившись, насколько же все-таки быстрым стало течение его скучной, совсем недавно убого-запойной жизни.

Остающиеся снаружи узники, как заметил любопытно обернувшийся Дима, внешне походили на воина-масаи, но до пугающей темноты кожи Лкетинга им было не добраться вовеки веков, ибо невозмутимый туземец стал угольно-черным, а те так и остались темно-коричневыми.

Задумавшийся мальчишка скептически осмотрел свои руки, ноги, да и вообще видимые участки тела, и понял, что мать его бы точно не узнала… Ее сын-алкоголик стал похож на шоколадку, и сам бы себя не признал, а уж с нынешней кривой харей, которую не видел, но представлял, и вовсе следовало впасть в тоску, но времени на это катастрофически не хватало.

325